вторник, 21 марта 2017 г.

Про смерть

pyshch:

А вы не могли бы написать про смерть? Про отношение к ней современного человека, современного общества (российского/западного)? На мой взгляд, тема смерти в нерелигиозном обществе немножко табуирована. О ней говорить не то, чтобы нельзя, а несколько неудобно, ну как жопу в консерватории показать. А даже когда начинаешь разговор, видишь, что зачастую собеседник в ответ начинает нести абы что: либо говорить не хочет, либо не знает, что сказать, либо ёрничает. Всё это говорит, на мой взгляд, о комплексах секулярного общества перед смертью (в религиозном все проще - переход к другой жизни, а то и цепочке жизней, жил и жил, умер и умер, чо комплексовать то). Я правда не знаю, что выйдет из попытки начать такую дискуссию, и серьезный разговор не факт что получится.
http://ivanov-petrov.livejournal.com/2033481.html?thread=114308681#t114308681

Про отношение к смерти написано много. С философских позиций, с социологических. То есть там есть выделенная точка зрения, исходя из которой характеризуют отношение к смерти. И очень трудно сказать что-то не вполне банальное, что уже читано. 
Я расскажу о том, как люди говорят о смерти. Эти разговоры подсмотрены через тогда еще работающий поиск по блогам в 2012 году. Точки зрения тут нет - имеется более полумиллиона высказываний в русскоязычной сети, в последние годы примерно по 130-140 тысяч высказываний в год. Их обзор и представление и есть то, о чем будет рассказано. Теперь такие работы уже не сделать - инструментов нету. Удивительно - появился интернет, все говорят о новых возможностях общения, но единственный отдаленно вменяемый инструмент поиска именно среди разговоров, а не в общем поиске, - закрыт. Специализированные коммерческие продукты, насколько я мог понять - даже отдаленно не годятся для того, чтобы исследовать пространство разговоров. Полагаю, что какие-то специальные службы имеют возможности (не знаю, как со способностями) видеть, что говорят, но обычным людям это уже невозможно.

А что же можно было увидеть, когда было можно?
Ницше в конце XIX века писал о смерти Бога и переоценке ценностей, сегодня свершается даже более грандиозная революция, затрагивающая все человечество. Я говорю о конце вертикали и переориентации на горизонталь. На смену иерархиям, на протяжении тысячелетий пронизывавшим сверху донизу общество, культуру, внутренний мир человека, приходит принципиально иная организация: сетевая, распределенная, отдающая предпочтение не качеству узлов, а количеству связей, собственно видящая именно в горизонтальных связях сущность любых узлов. Вместо державных структур — самоорганизующееся гражданское общество; вместо высокого искусства и высоких же экспертов — массовое творчество, подкрепленное рейтингами и количеством лайков; вместо идеи духа, трансцендентального эго — представления о мозге как совокупности распределенных, параллельно работающих и самоорганизующихся подсистем. В отличие от множества социальных и национальных революций эта парадигмальная революция уникальна и сверхмасштабна; ее последствия бесчисленны и необозримы. Она захватывает каждого и меняет всех. И я даже не представляю, что может прийти ей на смену...
http://hyperboreus.livejournal.com/147812.html

Надеюсь, понятно, что для горизонтальной сетевой структуры смерти нет и вопроса такого нет?

Думаю, это лучше всего объясняет "табу". Есть мировоззрение социума, или нескольких социумов. В нем есть темы специально подчеркнутые, в светлом пятне внимания. Есть темы, на которые не говорят - это табу. Табу - именно то, что нельзя, это - помнят. И есть то, чего как бы нет - что вне и светлого внимания (надо это сказать...) и темного внимания (это ни в коем случае не надо говорить). Смерть - не табуирована, она растворилась. Или, если хотите - стала атмосферой этого мировоззрения, в котором мы все живем. Она не видна, как воздух. Внимания не привлекает. 
- Смотри, какая луна! Вон куда нужно ехать жить.
- Ты что, там же нет атмосферы.
- Ты просто не умеешь ее создавать!
http://jaerraeth.livejournal.com/599707.html

Если наискать в сети разговоры, где упоминается "смерть", мы получим материал - тысячи и десятки тысяч высказываний, совокупность всех таких высказываний и есть то, каким образом люди говорят о смерти. Это никакие не постановочные разговоры, не разговоры экспертов. Это в самом деле то, как смерть выступает в нашем современном мире. Это совершенно банально. Можно только удивиться, если внимательно прочитать - как же выглядит банальность, которую мы все вместе поддерживаем и в которой существуем.

Я приведу несколько самых общих черт, которые можно уловить в разговорах о смерти. Повторю - никаких откровений, это просто то, что люди пишут друг другу на разных сетевых площадках.

1. Основной пул высказываний о времени и смерти – это высказывания о датированной смерти, о смерти кого-то другого, чему соответствует маркирование этим событием оси времени. Время при этом – линейное, счетное, причем продолжается и после смерти лица, о котором говорится, то есть это «не его» время (в том числе и тогда, когда человек говорит о себе).

То есть чаще всего говорят о чьей-то смерти - человек помер, вот и говорят: N помер. Как жаль. А ты слышал, что N скончался? То есть почти не говорят о смерти как, скажем, метафизическом явлении, или о своей будущей смерти. Подавляющее большинство высказываний - жил кто-то, потом вот помер, теперь вот после его смерти прошло столько-то и случилось вот это. 

2. О страхе в отношении смерти говорится на порядки больше, чем в связи с какими-то иными чувствами и ощущениями. Такие классические темы, связанные со смертью, как любовь, секс, слава, память, жалость, печаль – встречаются намного реже, чем страх в разных его проявлениях. 

Нельзя сказать, что это – черта, свойственная современному обществу. Может быть, такое положение обычно уже давно, весь ХХ век. Все, что можно сказать – сейчас положение именно такое. Смерть - это страх, прежде всего страх, потом долго-долго ничего нет, и потом уже какие-то еще вариации чувств - хотя бы жалость, хотя бы память.

3. Когда о смерти говорится в личном, ценностно окрашенном аспекте, время теряет линейную счетную природу. Время становится местом, характерным именно для данной совокупности событий, и в этом смысле не может быть измерено, сложено, расположено в ряд друг за другом. Время тут – не линейка, а некий сгусток тумана, более плотный в середине и разреженный по краям. Такие «сгустки» могут частично проникать друг в друга, определенным образом взаимодействуют.

То есть как только люди заговаривают о смерти в более личном плане, распадаются привычные логические структуры. И грамматические - тоже. Люди запинаются, говорят то как будто уже после, то еще как-то. Способы говорить о смерти не развиты, это почти каждый раз плохо оформленная эмоциональная речь. Так говорят о своей возможной смерти, о смерти близких и знакомых. Это то, что не поддается выговариванию - нет таких ценностных и философских структур, которые было бы уместно применять, которые бы использовали. Люди чувствуют себя без языка и разумения - можно лишь давиться обрывками смыслов.

4. В связи с предельным событием смерти при осмыслении того, как время ощущается «с той стороны» этого события, говорится о категории вечности.

То есть те довольно редкие голоса, которые не проходят по нашему пункту 1, которые что-то говорят о смерти кроме бытового упоминания что "Пал Семеныч-то вчера помер" - эти редкие голоса иногда связывают понятие смерти и вечности. но это практически всегда позиция стороннего наблюдателя: я сейчас жив, я смотрю, Пал Семеныч помер, он находится где? в вечности. Это такой адрес для умерших. Это способ указать их местоположение.

5. Третья по объему тема, возникающая в связи со временем и смертью – посмертный (а также предсмертный, околосмертный) опыт. Самый большой объем высказываний о датированной смерти, второй по размеру – у темы страха смерти, и третий – о посмертном существовании души.

Важно заметить, что разговоры о посмертном опыте не могут служить для оценки численности верующих. Факт этих разговоров сообщает только о том, что среди высказывающихся на темы смерти и времени данный тип разговора достаточно обычен, и даже если человек придерживается последовательно материалистических убеждений, для него не является неожиданным данный поворот разговора – самые изощренные представления о посмертном опыте находятся в широком общественном пользовании, это «все» слышали и «все» как-то к этому относятся. Это обычная обыденная тема.

Было начало рассказа о том, как говорят о смерти - что позволяет понять, каково же отношение к смерти в современном обществе. Мы получаем эти разговоры - допустим, на колени вывалилось 600000 высказываний. мы их как-то группируем, чтобы представить окружающим, чтобы они поняли, что же удалось понять тем, кто все эти тысячи прочел. И когда пытаешься изложить, что же там такое, каковы факты - оказывается, что слушателям нечем понимать. Нет таких понятий. 

Многие легко скажут: ну там же есть верующие, среди тех, кто говoрит? Ну, у них одни мысли о смерти, а у атеистов другие. Или: там есть москвичи и несчастная провинция, у них разные мысли о смерти. Или: это из сети? Там все богатенькие, знаем мы ваших интернетчиков, а большинство бедного населения в эти ваши интернеты не ходят, это не их разговоры.

Много чего скажут, и это можно по отдельности опровергать, пока есть силы и желание. Но вообще-то скепсис неисчерпаем - всегда можно продолжать придумывать какую-нибудь штуку. Поэтому не буду рассказывать о том, почему именно в четырнадцатых эти возражения неверны.

Лучше о другом. Вот некто прочел множество высказываний о смерти. Получил результат, который можно представить в виде классификации, некой типологии. Не является ли это случайным результатом? Скажем, в одной выборке о смерти говорят так, в другой – эдак? Нет. Говорят и то, и другое, там же есть противоречащие друг другу высказывания? В самом деле, люди же имеют разные мнения, так какой же смысл?

Ситуация совершенно иная. Имеется некоторый постоянный рельеф смыслов, «ландшафт смерти», того, в каких значениях говорят о времени и смерти. В разных группах высказываний в силу достаточно случайных причин, связанных с особенностями выборки, этот ландшафт виден в разных ракурсах и с разной полнотой. Но это один и тот же ландшафт.

Дело можно пояснить с помощью метафоры прилива и отлива. Во время прилива уровень воды повышается и группы прибрежных камней частично скрываются под водой, остаются видны лишь вершины самых крупных. Во время отлива видны и более мелкие камни. Но все камни остаются на своих местах, колебания воды не нарушают их существования.

Фото (с)zh3l

Есть несколько крупных, фундаментальных тем, связанных со смертью, которые образуют основные черты ландшафта смерти в общественном сознании. Они проявляются в выборке за любой год, хотя и с разной полнотой. От привходящих обстоятельств зависит, какая составляющая общего смысла будет более заметна, а какая представлена лишь немногими высказываниями.

Ландшафт мнений (почти) не зависит от технических способов его исследования – через поиск Яндекса или Гугла его исследовать, брать за тот или другой год. Ландшафт во многом один и тот же, но вот уровень воды, маскирующий камни – разный. Мнения на «вечные» темы оказываются не столь уж легко изменяемыми, год от года за последние 13 лет повторяются одни и те же классы мнений - но видны они с разной отчетливостью в разных выборках.

Чтобы познакомиться с этим миром мнений, прежде всего следует описать основные значения ландшафта, показать, что это за «события», что за опыт посмертия и страх, какие высказывания подразумеваются в каждом типе значений.

Выделяемые типы не являются классификацией в обычном понимании – с единым основанием деления, непересекающимися классами и т.п. Это именно типы. О смерти и времени говорится в разных аспектах, разных смыслах, разных плоскостях. Наша цель – обрисовать этот ландшафт смыслов с помощью группировки высказываний, а не провести классификацию предложений.

В следующих текстах будет приведено описание типов. 

Итак, что за «камни» выступают над водой, когда мы рассматриваем общественное мнение на тему времени и смерти?



Событие тела на линии жизни
Смерть выступает как внешняя дата, маркирующая на некой хронологической линии (линии жизни) определенную точку. Это множество высказываний, где говорится, что нечто случилось после смерти N, вследствие, до, через год, спустя 14 лет, за два дня… 
Это самый крупный тип, самый частый тип высказываний в связи со временем и смертью. 

Какие у него подразделения? Может быть, лучше сказать – оттенки, поскольку это не четко разделенные классы значений, а совмещающиеся и перетекающие друг в друга смыслы.

Прежде всего, речь идет о именованных телах. Телесное понимание смерти во многих случаях кажется совершенно естественным, это «бытовой материализм», и множество высказываний в этом смысле не маркированы никакими особенностями – говорят, что «Света умерла через неделю после…», «это случилось через полтора месяца после смерти Сережи…». Но иногда телесная логика отношения к смерти приводит к удивительным результатам. 

Следует вспомнить, что речь идет о текстах, о реальности разговора, а не о «реальном мире». В мире текстов, конечно, присутствуют цитаты, выдумки, фантазии, описания снов и бреда и прочие продукты воображения. Так вот, некоторые высказывания о смерти говорят о действиях лица N после его смерти. Грамматически это совершенно одинаковые высказывания: «Бабка за два дня до Покрова чувствовала себя хорошо и была очень деятельна» и «Через месяц после смерти бабка стала пованивать». 

В этой реальности телесной смерти мертвые меняют черты лица, отращивают волосы и ногти, дергаются, встают, охотятся на живых, пьют кровь, дерутся, а также влюбляются и прочим разным образом ведут деятельную посмертную жизнь. Логика включения в этот тип высказываний о посмертном поведении тела та же, по которой к этому типу относятся датированные, маркирующие линию досмертного существования тела самые обычные фразы.

Итак, самый распространенный подтип «событийного» отношения к смерти – указание на смерть как дату, событие в ряду других, событие на хронологической шкалы времени, смерть как дату времени, говорящую нечто о деятельности тела. Линия времени для тела начинается с его возникновением и кончается с исчезновением – то есть после смерти, иногда между смертью и окончанием линии действий тела лежит значительный и насыщенный событиями промежуток времени (скажем, описание приключений некой мумии в ее странствиях по музеям).

Другой подтип – статистический. Здесь о смерти также говорится как о факте, дате среди других, числе – но в статистическом аспекте. Это размышления о "демографии", "смертности", о планируемых ресурсах, об эффектах болезней, войн, об успехах медицины. То есть те же хронологические линии жизни теперь взяты пучком и взгляд направлен на срез – насколько много смертей последует за каким-то событием, или – сколькими смертями сопровождалось событие в прошлом. Это объективирующие высказывания о смерти, смерть выступает как объективное внешнее событие, и потому такие события можно подсчитать и сделать некоторые выводы.

Подгруппы многих типов создаются языковыми клише. Например, многие высказывания выстроены вокруг клише «чума принесла смерть» - говорится, что эпидемия, война, катаклизм, чума принесли столько-то смертей (много, точное число миллионов и т.п.).

Важно отметить, что эти подтипы отличаются особенностью: говорится о смерти других. Объективирующее понимание смерти редко совмещается в высказываниях с говорением о себе. Здесь – речь о других, не о собственной смерти. Собственная смерть не становится точкой на линии, это либо рассуждения о дате в отношении другого лица, либо о смерти другого как дате для своих воспоминаний, либо как о событии массовом, создающем данные для научного взгляда – демографического, медицинского, статистического.



Особые свойства времени
В связи с этим типом «смерти» имеется свой тип значения времени – время линейное, численное, счетное. Это время, которое можно измерять интервалами, датами, можно складывать и вычитать. Время служит вместилищем для всех значений смерти этого типа, смерть здесь лишь одно из множества событий, к которому время равнодушно. Со смертью время не изменяется (ведь это смерть кого-то другого), так что никакого порогового значения не образуется – время течет, затем следует смерть, и далее опять течет то же счетное время.

Посмертное существование души

Очень большая доля высказываний о смерти повествует о посмертном существовании души. Важно отметить, что название типа – «о посмертии души» – не обязательно указывает на высказывания о душе, важно иное, тут говорится нечто о посмертии человека, о том, что остается. Это называется самым различным образом – душа, дух, личность, Я, высший человек и пр. Важно, что нечто, будем говорить – душа, после смерти действует, претерпевает некую судьбу, чему-то учится, страдает или радуется. Это посмертное существование может быть связано с событиями на Земле или может проходить независимо.

Как понятно, основная доля этих высказываний – цитаты из священных текстов разных религий, комментарии и обсуждения этих текстов. Но сюда же относятся и очень многие бытовые высказывания. Это и высказывания в связи с гаданиями, снами, видениями, это надежды и опасения, вскрывающие отношение говорящего к происходящему с чьей-то душой после смерти. То есть это не только «теоретические» разговоры, но и вполне практические, бытовые. Хотя, конечно, в этом типе высказываний о времени и смерти «теории», то есть указаний в священных книгах разных религий, более всего.

Если говорить о доле религий в таких разговорах, то по преимуществу это «восточные» высказывания, это буддийская и тибетская традиции. Причина проста – там в священных текстах имеется детальное и развернутое описание посмертного существования души, в христианстве об этом говорится обычно в более общих словах и не столь охотно. Может быть, поэтому «христианских» по содержанию высказываний много меньше, чем «буддийских» – хотя это высказывания на русском языке, в «православном регионе». Или, может быть, действуют какие-то иные причины. Но факт в том, что следов православия в этих разговорах почти нет.

Буддийские и тибетские смыслы обычно выражаются терминологией, взятой в соответствующих учениях, и в обыденных высказываниях встречается редко – обычно это цитаты. Но, конечно, говорящее сообщество в целом говорит далеко не только «по-буддийски», тут осколки всего: мифов, книг, фильмов, цитаты из северной мифологии соседствуют с внеконфессионными образами (скажем, мертвые живут среди живых, не замечая, что они умерли; переправа через огненную реку и пр.). 
Дополнительные смыслы, образующие тут подтипы этого общего типа «Посмертие души», можно обозначить таким образом:

Смерть – новое рождение
Упоминаемые символические сущности: светлый бог Мардук, темный аспект Сатурна, рождение непобедимого Солнца (полный перечень)

Смерть как метаморфоз 
Упоминаемые символические сущности: эгрегор, РОДные боги изначальной Руси, Страшный суд

Смерть как процесс

Посмертное поведение
звонки друзьям после смерти/, при раскаянии вечное существование в одном счастливом моменте жизни/, на небесах по земным заслугам посылают на разные этажи/, хождение призраков по дому/, решение нерешенных за жизнь проблем/, занавесить зеркало, чтобы душа там не задержалась/, людей после смерти ловят, стирают память а потом обратно на землю/поссле смерти все принесенные страдания испытывают на себе/, сознательное нарубание своего тела для прокорма Бога, Будды, Сатаны и пр., которые твое тело пожирают

Святость смерти и посмертие святого
святые воины, великая победа в смерти, Мономах, Невский, Ушаков/, святые - это прошедние Огненное преображение

Смерть как саморазвитие
(речь о постановке темы исследования)

Вечность, мгновение, конец времени
Свободный человек живет в вечности, во времени живет лишь раб/, смерть - растянутое в вечность мгновение/, смерть не имеет длительности, переход в вечность/, проживание квантового поля, в котором времени нет/, если живешь, думая, что со смертью все закончится, - сгинешь без следа, если живешь ощущая связь с вечностью - ничего не потеряешь, после смерти все продолжится.


Особые свойства времени
В связи с посмертным поведением, какими-то особенными переживаниями души после смерти, время приобретает особенные черты. Смерть рассматривается как мгновение, точка перехода, из которой доступны все другие точки существования. «Евклидова геометрия» времени перестает действовать, говорится о переходе в момент смерти в мир, где времени нет, а есть – вечность. Иногда утверждается, что эта особенная характеристика существования доступна уже при жизни (для этого обычно требуется пройти ритуал посвящения, малой смерти).

Предельная значимость смерти

О том, что говорится в основном, в массе, в подавляющем большинстве случаев - сказано. После отделения всего этого самого обычного, остаются редкие, немногие высказывания, где говорится и нечто другое. 

Это такие крохотные камушки. Может быть, это верхушки огромных камней, которых почти не видно - они существуют в виде личных разговоров, не доносясь в интернет. Может быть, это остатки камней, которые существовали в прежней культурной ситуации, а теперь становятся все меньше, разрушаются и вытесняются. Может быть, они всегда были маленькими. Это неизвестно. 

Все, что можно сказать - кроме крайне многочисленных высказываний уже охарактеризованного сорта, есть немногие высказывания других типов. Высказываний таких мало, а смыслов, которые они отображают - много. Иные смыслы можно уловить по единственному высказыванию, в других "типах" малых камней - три, пять, пятнадцать высказываний. Но все же это отдельные смыслы, о смерти в них говорится иначе, чем в самых распространенных типах.

Во множестве высказываний смерть служит не каким-то физиологическим показателем прекращения жизненных процессов, а выступает как этическая, ценностная категория предельной (абсолютной) значимости. То есть это мера серьезности высказывания, существенности желания, значимости поступка. Смертью измеряют прочие события жизни. 
При этом важно, собственно, только основание сравнения (смерть), а не количественное с ним отношение измеряемого. Вот что имеется в виду: не важно, будет ли сказано, что X сильнее смерти, слабее смерти или сильный, как смерть – важно лишь само сравнение со смертью, соотносимость Х и смерти. В результате многие сильные человеческие чувства и мотивы поведения оказываются вплетены в разговоры, где используются слова смерть и время.
Другой аспект соотношение – сравнение чего-либо со смертью, чтобы сделать смерть представимой. Здесь общая схема: Х как смерть. Предполагается, что Х известно, и тогда смерть становится понятнее.

Смерть и любовь
о их соразмерной значимости в жизни/

Смерть и жизнь как единство 
жизнь и смерть - одно/

Смерть и время, здесь время = жизнь
время создано смертью/, времени нет, есть только жизнь и смерть/ и т.п.

Смерть придает ценность жизни

Сон – младший брат смерти
жизнь есть сон и т.п.

Предсказание смерти
предсказывают время своей смерти вплоть до даты, зовут друзей

Планирование смерти
место среди жизненных планов

Время года, олицетворяющее смерть
осень - пора умирания/, зима - смерть/, Мара-Морена и т.п.

Память как средство победы над временем и смертью
быть забытым - страшнее смерти/, Самовспоминание подчиняет смерть/, идентичность Я сохраняется памятью/, метка во времени

Посмертная слава
Иосиф Виссарионович сказал, что на его могилу люди навалят много мусора, но ветер истории со временем его обязательно развеет

Дар смерти
смерть - дар творца, но Мелькор...

Искусство как победа над временем и смертью

Смерть как предельная ценность: вера, храбрость, верность, смысл
сохраненеи веры перед лицом смерти/, Русские во все времена принимали смерть как должное/, когда ничто не имеет смысла - смыслом становится смерть,

Смерть за других для их спасения

В сопоставлении с предельной (абсолютной) ценностью смерти время приобретает иные черты. Это этически окрашенное время, ценностное время, и оно ведет себя совсем иначе, чем счетное время хронологической шкалы. 
Прежде всего несколько замечаний о поведении времени в ценностном аспекте. При сравнении со смертью время выступает как синоним жизни, и становится столь же сложно измеримой: разные части времени имеют разную значимость, то, что по часам длится коротко, оказывается очень продолжительным, что длится долго – быстро забывается. Короче, это время часами не измеряется, оно крепко связано с тем, чем наполнено. Если хронологическое время мыслится как ньютоново пространство – это вместилище событий, такой длинный ящик с шкалой времени по стенке, то ценностное время обретает собственные части, у него есть ядро и периферия, его деление на части (как у организма) оказывается значимым. 
Смертью покупают время. Например, бойцы в бою отдают свои жизни, чтобы другие продлили жизнь, выполнили какие-то важные действия. Время здесь становится совсем иным, не счетным, не линейным. Скорее, это обмен значимостями: смерть как предельная ценность, цена ее настолько велика, что жертва одних людей может купить «кусок времени» другим людям. Важно, что никогда не говорится, сколько именно измеримого времени купили своими смертями жертвующие. Они купили другим жизнь – вот в то смертельное мгновение и навсегда, там покупка не измеряется в часах и минутах, что и показывает – речь об ином, несчетном времени, времени, которое равно по смыслу жизни.
Это время неаддитивно, то есть складывать куски не удается, сложенные вместе, они имеют иную продолжительность, чем оба по отдельности. Здесь можно привести иной образ – время выступает как некий туман, более плотный в середине и разреженный по краям, и эти туманные облака являются атмосферой событий, в них заключенных. Это важно, поскольку время теряет функции равнодушного вместилища и становится сращенным с событием, принадлежащим ему. Событие излучает собственную атмосферу времени, и потому время перемещается, складывается и т.п. только вместе со «своими» событиями. Бывает время ценное и не ценное, собственно, именно в связи с таким ценностным представлением о времени получает свой смысл выражение о цене времени. Совсем другое значение у цены линейного времени – там ценится время как сумма, важно лишь количество времени. Здесь важно время вот это, а не то, время не может быть заменено, и потому в связи с одними событиями оно ценно, а с другими – не ценно или имеет отрицательную ценность. Время счастья не может быть приравнено к времени боли, даже если их количества равны.

Страх смерти
О страхе перед смертью говорят не так уж часто. Но великое множество разговоров можно понять, только имея в виду эту фигуру умолчания. Например, смысл многих высказываний сводится к отрицательным свойствам смерти – существует такое специальное апофатическое говорение о смерти, с указанием на ее свойства, начинающиеся с «не». Это не разговоры о страхе – но смысл их открывается, только если учесть, что речь об объекте крайне важном и страшном. В целом, вместе с подчиненными реально и логически темами, страх смерти – самая частая тема в разговорах о времени и и смерти (после смерти как простого события).

Что в связи со смертью пугает? какие качества смерти упоминают, когда говорят о страхе смерти?

Фото (с)zh3l
Необходимость, необратимость смерти
начинаешь понимать, что значит НАВСЕГДА/, смерть - это конец, окончательный и безповоротный/

Неожиданность, внезапность смерти
В последнее время в моей голове постоянно возникают различные сценарии моей внезапной смерти. Меня это пугает/.

Собственное время смерти (она предопределена) 
Смерть всегда преследует за нами ожидая своего времени/

Судьба и смерть

Мало времени 
А времени перед смертью так мало!/ 

Смерть - ничто, безличный процесс

Бессмертие 
Я верю, что за время моей жизни изобретут "таблетки от смерти", и люди будут жить вечно/

Табу на смерть
я стараюсь не думать о смерти/

Возмездие
неотвратимо настанет время расплаты, когда к каждой сволочи, какой бы крутой эта сволочь себя не считала, придет свой ангел смерти, своя Турман-с-Дайто/

Бренность


Пожалуй, единственная особенность времени в связи со страхом смерти – что его нет. Это символизируется то как «ничто», то как время вставшее и замерзшее, но не как вечный покой, а именно как отсутствие. Время, когда оно противопоставляется смерти, понимается как жизнь, и после смерти времени нет. В положительном смысле это толкуется как вечность, а отрицательном вызывает ужас. Время становится точкой.

Пустота жизни и обман смерти
В этом типе собраны высказывания сожаления о бессмысленности жизни. Человек перечисляет свершения и удовольствия и признается, что все они оставляют его в глубине равнодушным, они не имеют смысла, внутренне пусты. Говорится о суете, бессмыслице жизни, отсутствии значимости ее событий, равнодушии из-за понимания неизбежности смерти.
Тем самым этот крупный тип высказываний «Пустота жизни» является логически подразделом типа «Страх смерти». Другое дело, что эта мысль не доводится до конца, обычно перечисляется длинный ряд различных жизненных событий и состояний, которые самим фактом перечисления обессмысливаются, и смерть стоит как замыкающее (=такое же бессмысленное) событие в этом ряду, по смыслу это «жил глупо и умер глупо». Страх как мотив не входит в типовое высказывание этого рода, хотя логически весь тип является подтипом «Страха смерти».

Жизнь - дерьмо. А потом смерть/, Пока вы избавитесь от всех проблем,настанет ваше время смерти/

Опыт смерти

Опыт различных околосмертных состояний широко представлен в разговорах, так что рассуждения, связанные с опытом смерти, ни в коем случае не являются редкостью.

Особенное состояние души: предсмертное
перебрала в памяти все события своей жизни/, Когда я умерла время остановилось, и я просто живу в одной и той же точке всегда – просто пребываю в секунде между жизнью и смертью./, наиболее ясно процесс мышления происходит во время смерти, что описано в буддийских сутрах/, со временем умение спокойно смерть принимать приходит/, Удана выполняет функции засыпания и отделяет астральное тело от физического во время смерти/ 

Предчувствие смерти
Может, происходило что-то странное, а спустя некоторое время вы понимали, что это было предупреждение о смерти близкого?/

Близость смерти
помню,что пыталась кричать,но себя не слышала/

Последние желания

Типология видов смерти:
Героическая
Мученическая
Лучшая
Худшая, бессмысленная
Неожиданная смерть

Мобилизация перед смертью
организм, подвергнутый подобного рода токсичной атаке, может на некоторое время мобилизовать оставшиеся чрезвычайные ресурсы, даже перед самой смертью/

Рождение в вечность: посмертие души
Там, где наше сознание оказывается после смерти тела - там нет пространства, нет времени, нет материи/, Во время экстатических актов волхв напрямую общается с Жизнью и со Смертью/

Привыкание
Сколько нужно времени, чтобы привыкнуть к смерти?!/, отношение к смерти детей изменилось именно в силу успехов медицины/, терракты в прямом эфире, реальную смерть «застеклом»./

Подготовка к смерти
Нам, правосламным христианам, уже при жизни необходимо себя готовить.Очищать себя от перечисленных выше грехов.Опасаться, чтобы смерть не наступила во время совершения греха/

Стремление к смерти

Самоубийство

Посмертный опыт

Смерть - родной дом
Ныне смерть предстает передо мной и манит меня, как вид из дома, открывающийся перед тем, кто столько времени был в заточении.../

Смерть души
Время – острый маятник, летящий сквозь снег и смерть - от свободы к долгу и от любви к одиночеству/


Наиболее часто выговариваемая особенность времени в связи с опытом умирания – та или иная повторяемость его. Говорят о повторении всей жизни, или наиболее значимых событий, или одного события, или еще в какой-то связи о повторении, закольцовывании времени, или по крайней мере о замедленном времени, в котором личность может передвигаться между воспоминаниями. Один из выражаемых смыслов в отношении времени – оно останавливается, и в то же время человек получает возможность перемещаться внутри этого остановившегося времени. Это выражается либо как оперирование воспоминаниями, либо как обострение мышления в остановившейся точке времени. Этот опыт бывает не у всех, другие, напротив, говорят о затуманивании сознания.

Малые камни

Некоторые группы высказываний прямо не связаны с описанными выше большими типами. Разумеется, не так трудно придумать логику, по которой то или иное высказывание попадало бы в какой-то общий тип. Однако дело в не том, чтобы создавать собственную философию, а в точном описании происходящего в общественном сознании. Данных не хватает, чтобы уловить логику самого материала. Возможно, если бы перебор был больше и мы работали не с первыми тысячами высказываний, а с десятками тысяч, стало бы яснее, куда относятся эти «малые камни» смерти. 
Не исключено, что это вообще обломки крупных типов представлений, редуцированных в настоящее время. Однако для подтверждения такого вывода нет достаточных данных.

Красота смерти
люди не могут рассмотреть красоту смерти/, нет смерти прекрасней/ 

Смерть и секс
”почти как смерть. только обратимо" Про женский оргазм/

Смерть – зло
настоящее горе - это болезнь или смерть, а все остальное - суета/

Смерть и время как лекарство от страданий, смерть = покой
Смерть была для него дорогой к покою/ 

Причина смерти - остывание эмоций

Дырки и редкости

Среди этих типов «смертельных» значений трудно уловить, чего в них не хватает, о чем не говорят. Как кажется, говорят обо всем – хотя списка значений смерти не существует, так что сравнить списки не представляется возможным. Собственно, при обзоре разговоров о смерти и появляется возможность составить «список смерти» - некоторый лист значений, претендующий на полную (хоть и не исключительную) широту охвата значений, в которых люди употребляют слово «смерть».
Мы можем отметить типы высказываний, смыслы, которые выражаются сравнительно редко или по крайней мере реже, чем этого можно было бы ожидать с точки зрения тех или иных теоретических представлений.

Итак, потенциальные «дырки», смыслы редкие, провалы. То, о чем практически не говорят. Достаточно распространенные в прошлые века, в литературе темы, которые сейчас тоже, казалось бы, должны быть, а нету. То есть просто напомню, что еще можно было ждать - многих высказываний, развернутых тем. Но нет.

Фото (с)zh3l
Игра со смертью
Сюда относятся темы виртуализации жизни, смерть в игре, как зрелище для удовольствия. Удовольствие возникает от обмана смерти, то есть это связано с типом «Страх смерти». Эта излюбленная тема многих постмодернистских разговоров о смерти, об этом написана большая литература.
Это очень маленький камушек. В разговорах «игра со смертью» занимает очень скромное место. 
Высказывания о танце со смертью, красоте смерти и ее привлекательности, о виртуальных играх, где говорится о смерти – такие высказывания есть, но их довольно мало и они не особенно выделяются на общем фоне. Проще говоря, обычно говорят не «мой персонаж в игре убит», а «меня убили», но это стало привычным выражением, не обыгрывается дополнительно и доля таких игровых разговоров очень мала.
Это совсем небольшой камушек в ландшафте смерти, теряющийся на фоне исполинских форм основного ландшафта, описанных выше. Возможно, в иных культурах дело обстоит не так, но в современной культуре русского языка со смертью играют сравнительно мало и неохотно.

Героическая смерть 
Утверждается [Bauman, 1992], что современной культуре свойственна меньшая доля смыслов, связанных с «героической смертью», требующей мужества и "жертвы" во имя "высших ценностей", а вместо этого наличествуют всякие виды «деконструкции смерти", дегероизация ее путем снижения пафоса на уровень размышлений об общих понятиях. В самом деле, событийное понимание смерти и «смертной статистики» очень распространено, а разговоров о героической смерти довольно мало.
Однако такие разговоры есть и они постоянно находятся в достаточно больших выборках. Понять, частые это разговоры или нет, трудно – ведь нет представления о нормальной их доле. В общем, это маленький тип, но постоянно встречающийся, не самый редкий. 
Можно заметить такую особенность разговоров о героической смерти. Она присутствует, но обычно говорится об отдаленных смертях, произошедших в прошлом. Эта смерть не может быть с близкими, с ней не сталкиваются лично. Говорят о подвиге красноармейцев в битвах с фашистами, упоминая славные смерти героического прошлого, но не героическую гибель соседа. С другой стороны, в мирное время соседи действительно редко героически гибнут.

Посмертная слава 
Так же редко стали говорить о посмертной славе. Эта тема не выпала полностью, она обычна в речевых клише, но как осознанно проговариваемый смысл – весьма редка. Видимо, посмертная слава понимается теперь только как слава, которую оценивают и производят какие-то другие, когда человек давно уже умер и не существует. Прежнего смысла посмертной славы, как славы, вполне доступной и самой душе прославляемого – больше нет, никто не считает такое положение дел реальным. Хотя о посмертии души говорят очень много.

Бессмертная любовь 
Сравнительно мало говорят на тему любовь и смерть – бывшая банальность стала редкостью. Нельзя сказать, что любовь стала смертной в жизни, но в речах населения – кажется, да. С другой стороны, опять же – по сравнению с чем. Это довольно крупный блок высказываний, но вовсе не один из самых крупных. О любви, которая сильнее смерти, по-прежнему говорят, хотя, в общем, сравнительно редко, хотя такие высказывания встречаются почти в любой крупной выборке. Чаще о такой любви говорят женщины. Мужчины в соответствующем месте чаще говорят о сексе. Выражают ли они те же чувства, называя их другим словом, или в самом деле говорят о совсем другом – трудно понять.

Сон – младший брат смерти
Этот тип встречается, но это небольшая группа высказываний. Может быть, это – «дырка», разрыв в поле значений. Хотя это достаточно философское утверждение, иногда к нему приходят из бытовых соображений, иногда цитируют философские тексты. Кажется, бывали состояния общества, когда эта тема была более распространенной.

Зима жизни
Редко встречается мысль о смерти как зиме, прежде это была в некоторых культурах самая банальная мысль, сейчас ее вспоминают редко и с удивлением, как давно забытую.

Свобода и смерть
Кажется – почти нет этой когда-то очень популярной темы. Изредка встречается в клише и цитатах, но в целом свобода перестала сопоставляться со смертью. При этом нет ощущения, что слово свобода стало реже употребляться, что редкой стала тема свободы. Скорее всего, именно сопоставление со смертью исчезло. Это может говорить о падении ценности свободы – она больше не может играть на равных со смертью.

Смерть - возмездие
Эта в других культурах чрезвычайно распространенная тема – почти отсутствует. Осталась в виде ходового клише, по привычке применяется в некоторых ситуациях, но живые чувства с таким смыслом связываются редко. Хотя некоторые особенно озлобленные граждане выстраивают конструкции с посмертными проклятиями, это все же редкая практика. Это говорит о распадении «структуры смерти», у этого смысла раньше было больше значений и эти значения были сильнее связаны с событиями обыденной жизни. Сейчас некоторые из таких связей порвались, и поступки жизни больше не осмысляются в терминах воздаяния. Особо заметим: представления о судьбе и карме вполне ходовые, но удивительным образом о карме говорят, а о воздаянии – нет. Может быть, дело лишь в умирании слова, а не смысла, эту гипотезу можно проверить.

Судилище
Практически исчез образ смерти как Суда. Когда-то это был едва не самый жестко связанный со смертью образ, каждый понимал, что смерть – это суд. Сейчас образ практически исчез, если смерть как возмездие хоть редко да встречается, в основном – в злопожеланиях и злорадных утверждениях о будущем кого-либо, то образ Судилища не встречается на выборке в первые тысячи высказываний. Прежде обычнейшая тема страха смерти именно по причине ожидаемого суда, загробного воздаяния за грехи, посмертных мук – исчезла. Изредка встречается, упоминаемая лишь как книжная, в цитатах.

Бренность 
В прошлом это был более чем популярный смысл, связанный со смертью. Сейчас так почти никогда не говорят. Однако смысл остался, в приведенной выше классификации он обозначен как «Пустота жизни». Там собраны все привычные типы разговоров о бренности, то есть умерло (умирает) само слово, а не смысл.

Смерть души
Сейчас об этом очень редко говорят. Когда-то это была обычная тема разговоров в связи со смертью, теперь – редкий, маргинальный смысл. Причем, похоже, дело не в изменении словаря – просто у современной культуры не хватает слов, чтобы выражать такие смыслы. Кажется, что иногда человек хотел бы сказать нечто похожее, но у него нет выразительных средств, отвечающих его опыту. Душа стала словом маркированным, так говорят лишь определенным образом думающие люди, то есть слово «душа» теперь принадлежит не каждому человеку, и многие смыслы выразить стало трудно.

Советчик и собеседник
Редким стал когда-то популярный образ смерти – советчика и собеседника, поучающего человека при жизни. Постоянный спутник, остерегающий человека, мудро советующий избегать пустых хлопот – этот образ ушел. Смерть, сопровождающая человека, стала пониматься иначе. Теперь смерть идет рядом лишь в особенно опасных ситуациях и обозначает саму себя – угрозу смерти. Постоянного, «бытового» следования и особого жанра «советов смерти» - больше не найти. Интересно, что такие советы теперь некоторые люди дают себе сами – то есть совершенно такие же по жанру рассуждения проговаривает человеческое сознание, а в культурах прошлого такое можно было найти произносимым от лица смерти.

Гениальность и искусство
Искусство и смерть, смерть и гениальность – эти романтические эти темы ныне очень редки. Раньше на эти темы говорилось многое, и об особенной породненности гения со смертью, и о том, как за ним особенно охотится смерть, и даже о том, что силу гению дает его связь с прорывом в реальности. Сейчас тема гениальности больше не связана со смертью, а об искусстве в этой связи говорят редко.

Жалость с умершим и умирающим
Как ни странно, довольно редко говорят о смерти и жалости. Казалось бы, это самая обыденная связь, из образцов совсем недавней культуры, художественной литературы можно было бы ожидать, что это будет устойчивой клишированной связкой. Однако на деле таких высказываний почти нет. 
Отсюда, конечно, нельзя делать вывод, что умирающих перестали жалеть. Почему так не говорят – отдельный вопрос. 
При этом языковых выражений безжалостности к умирающим – очень много. Когда человек зол, раздражен или рассержен на определенную группу лиц, весьма часто говорится об их смерти в очень жестких выражениях. А вот о жалости – редко.

Дар и царь
Есть еще несколько классических тем, почти исчезнувших из разговоров о смерти. Почти не встречается упоминание о таким давнем клише, как «царь-смерть» (правит на земле), мало говорят о даре смерти (хотя это довольно рафинированная тема, она, кажется, всегда была редка).

Тьма
Удивительно, но почти исчезла световая символика смерти, то есть отождествление ее с тьмой. Это древнейший образ, обыденный и привычный во многих культурах, почему-то не проявляется сейчас в разговорах. Гипотез можно высказать несколько. Например, может быть, дело в том, что тьма сейчас начинает оцениваться положительно – это очень эстетически заряженный феномен, тьма и связанные с этим смыслом образы расцениваются как красивые и положительные (противники надоевших светлых сил, непонятые и загадошные, гордые). А смерть все еще страшна и оценивается отрицательно (страх смерти), и вот тьма уходит из атрибутов смерти. При этом отождествление солнца и добра, кажется, остается на месте.

Спасение
В христианской культуре представление о смерти жестко связано со спасением и Спасителем. Это предмет большого разнообразия рассуждений, с многими подтипами. Достаточно обратиться к литературе по теологии, чтобы увидеть, насколько разработана и многообразна эта тема – и в из художественной литературы известно, что эти идеи проникают и в обыденную речь, обычное мышление. 
Тем более удивительно, что в нашей выборке этот смысл не встречается. Вообще. При том, что христиан в сети огромное количество, что разговоров о христианстве, о Христе – множество. То есть не тем, связанных с христианством, нет – нет связи Христа и смерти. Видимо, несмотря на разговоры об оживлении религии в массовом сознании, она ожила каким-то иным способом (организационным?), так, что разговор о Спасителе не связан с темой смерти. Нет также упоминаний о воскресении, победе над смертью и т.п. Христианство проявляется с обрядовой стороны и как почитание святых, аспект воскрешения не проявляется.
Чрезвычайно характерно, что в разделе «Предельная значимость смерти» есть тип «Смерть за других для их спасения». Там представлен единственный образчик из нашей выборки, это буддийские представления о духовном облике учеников гуру Ринпоче, о Йеше Цогьял, которая распространяла в Тибете учения Ваджраяны. То есть в России о смерти и спасении упоминают редко и в связи с жизнеописанием буддийской святой.

Несколько общих моментов. В самом первом тексте были перечислены некоторые общие выводы, общие черты высказываний о смерти. От первого до пятого. Здесь - оставшиеся общие черты, может быть, их легче будет понять, ознакомившись с материалом. 

6. В связи с типологией высказываний о смерти нашлось пять типов времени. 
Первое время – линейное и счетное, измеримое и аддитивное. Таким образом говорят о смерти других, обозначая на шкале времени памятную дату. 
Второй тип – объемное время, нечеткое, неаддитивное, несчетное, «местное». Это время ценностно окрашено, и потому нельзя обменять один кусок на хронологически ему равный другой. 
Третий тип – время отсутствующее. О нем специально говорят как об отсутствующем, и потому это понимание следует вынести в отдельный тип. Это время, о котором говорят в связи с пониманием смерти как небытия. Иногда это отсутствующее время понимается как время остановившееся, замерзшее.
Четвертый тип – время повторяющееся, закольцованное или замедленное. Об этом типе времени чаще говорят в связи с процессом умирания. 
Пятый тип – мгновение/вечность. Так говорят о посмертном поведении души, когда относятся к смерти личным образом, и умудряются иметь о ней какие-то представления. Это – проекция времени после смерти в систему представлений живущего человека.

7. Из соотношения тем наличных и отсутствующих или редких, можно сделать вывод, что «провалилась» тема христианского посмертия, хотя не посмертия вообще. 

Возможно, это связано с тем, что в массовом понимании православного христианства отсутствует структуризация посмертного существования. В западном, католическом регионе такой структурой было Чистилище, в восточных религиях очень богатые и подробные представления о посмертии. А о том, чего нет, говорить нечего, и эта смысловая дырка, раскрываясь, прихватывает близкие темы. Иначе трудно объяснить, почему нет христианских представлений о посмертии, хотя тема посмертного существования души во всей данной тематике – едва не самая обычная и очень широко обсуждаемая.

8. В высказываниях о времени и смерти значения времени – ведомые, они следуют за типологией смерти. Видимо, в таких высказываниях говорящего в первую очередь волнует то, что он имеет сказать о смерти, и указания на время подстраиваются к этому главному пункту высказывания.

9. Смерть выступает в этической системе как предельная (абсолютная) ценность, и потому именно в сопоставлении с ней выясняются «настоящие», серьезные ценности говорящего сообщества. Тема смерти проявляет скрытые в том числе и от самих говорящих истинные ценности.

Можно видеть, что не являются настоящими ценностями никакие из экономического круга – деньги, карьера, комфорт, достаток и т.п. даже не упоминаются, то есть не нашлось людей, которые бы полагали эти ценности сопоставимыми со смертью. Нет ценностей социального круга – власть, управление, стремление повести людей к светлому будущему и т.п. социальные ценности отсутствуют полностью. Нет ценностей правового круга – стремления к справедливости, верному суду и воздаянию. 

Система ценностей, как она видна из предельной темы смерти, очень проста. Для большинства людей со смертью вообще ничто не сопоставимо, это единственная серьезная вещь, то есть для жизни у них ценностей нет. Но у некоторых осталась этика, выдерживающая столкновение со смертью. Это этика личности и личных отношений. Ценятся любовь и покой. Иногда любовь дополняется сексом, покой толкуется как «положительное ничто», остановившееся в точке время, которое, однако, не понимается ни как дурная бесконечность, ни как полная остановка или исчезновение – это нечто, похоже на формулу «оставьте меня все в покое», возможность остаться наедине с собой, со своей личностью.

Любовь и покой – активная и пассивная форма личной этики. Никаких иных сопоставимых по силе ценностей в обществе нет. Это означает ситуацию ценностной депривации. Для множества ситуаций и множества людей ценностей нет вообще – настоящих, выдерживающих столкновение с «пустотой жизни». Значит, обыденная жизнь лишена настоящего ценностного регулирования, в ней идут игры понарошку – то есть, конечно, есть иерархические системы, управляющих поведением, в некоторых системах карьера значит, например, больше, чем любовь к домашним животным – но вся эта система ценностей обыденной жизни не рассматривается как предельно-серьезная, это всё временные, условные установления, которые можно менять, нарушать и игнорировать, ведь все это – в преддверии неотвратимой смерти, а с ней справиться нечем.


***
То, что таких высказываний практически нет, указывает, как кажется, на потерю таких смыслов. Важно помнить - их нет в просмотренной выборке. Может быть, это "не интернетные" темы, может быть, так получилось случайно. Но это факт - этих смыслов нет.

Зная материал, можно выдвинуть хорошее предположение. Эти темы существуют, они просто не связаны со "смертью". То есть, например, о спасении души вполне говорят и даже много - просто это другие клише, чтобы они включались в разговоре, надо искать на другие слова. А со смертью эти смыслы не связаны - в современной речи, по крайней мере интернетной речи. Насколько говорение через интернет отличается от доверительной беседы в кафе или на кухне - мог бы быть отдельный разговор. Достаточно сказать, что нет материалов, которые позволили бы решить этот вопрос. Можно верить, что в личном общении оффлайн говорят на особые темы, можно верить, что не все доверяют сети - но это лишь неосновательная убежденность, подкрепить ее нечем. 

Скорее всего, в большинстве случаев в интернете говорят обо всем, как и в личных разговорах. "Отсутствующие" смыслы есть, но в самом деле редки - совсем редки. Их подавляющее большинство людей не использует. То есть говорят и о игре, и о спасении - но обычно не в связи со смертью. 

И тут вопрос - как же так случилось, что тема спасения оказалась в массовом сознании, в обычно приходящем на ум клишированном типе разговора - отвязанной от смерти? 

Видимо, знакомые типы "философских" разговоров о смерти, - знакомы нам через литературу. Философы в книгах об этом говорят, говорят вероучители и иные "громкоговорящие" акторы. А вот среди "обычных" разговоров такие связи отсутсвуют или по крайней мере очень сильно ослаблены. Так что те смыслы, с помощью которых общается большинство людей - это terra incognita. Что именно выпало из "обыденного сознания", что с чем повязано - кто же знает? В книгах пишут другое, у книг долгая память - именно потому, что они - книги. А в современных разговорах ситуация совсем иная. То молчаливое большинство, которое Гуревич изучал по приводимым в проповедях примерам для XII, XIII, XIV вв. - сейчас говорит. Но оно, как и прежде, весьма отличается от привычного для книжной культуры. По умолчанию "все" привыкли ставить знак равенства - ну что может быть в головах у людей, когда мы, такие умные, прочли все, что они могли прочесть, и все знаем?

Однако редукции и разрывы связей смыслов вполне себе создают новые смысловые структуры. Поэтому имеет смысл приглядываться. Чтобы понимать своих современников. Молчаливое большинство стало теперь говорящим и даже очень болтливым, но по-прежнему остается очень малоизвестным.

Как живется смерти в наше трудное время

Важно понимать: то, что перечислено - это и есть всё, что говорят о смерти. Это не кусочек отщипнут, а за бортом осталось множество другого, много более странного и прекрасного. Нет. Это полная типология высказываний - вот это говорится, а все остальное - нет. 

И это, как кажется, едва не самый интересный вывод. Что еще можно сказать о смерти - каждый может решить сам. и интересно, что этого нет в поле разговоров. Не затрагивают. О каждой такой лакуне - а их можно придумать очень много - можно вести отдельный разговор и искать причины.

Фото (с)zh3l

Типовым образом: как странно, неужели не говорят /вот этого/? Наверное, это потому... 

Таких причин отсутствия может быть много, гипотезы могут быть самые интересные. Но чтобы их выдвигать, надо установить отсутствие. 

И оно - вот такое. Есть чужая смерть как дата, есть страх смерти и есть довольно абстрактные разговоры о посмертном существовании, в основном - некоторые верят, но ведь чушь же.

И крайне интересно - сейчас считается, что в обществе много православных. Как бы христиан. Одни ужасаются - ах, сейчас будут взрывать институты и вместо них строить церкви. Другие радуются - наконец заблестит куполами святая Русь. Что правильно - не знаю. Но вот только о Христе в связи со смертью не говорят. О спасении не говорят. Смерть - если судить по разговорам в сети - вне христианства. Или христианство вне смерти, как угодно.

Также неверно было бы понять это все как торжество атеистического сознания. Множество высказываний отсылают к язычеству, к буддизму, вуду и многим другим достаточно экзотическим системам. Морена-Морана легко соседствует с тибетской книгой мертвых. В целом, скорее, сознание масс не христианское и не атеистическое. 

Можно строить конспирологию, что это дефект метода - полмиллиона высказываний в сети, к примеру, это мало, а на самом деле, таясь от компьютеров, выключив свет и на ухо, люди делятся сокровенным, не доверяя эти слова твиттеру.

В это при желании можно верить. Но, мне кажется, трудно. 

Такое вот молчание о смерти, никем не прошенное и не заказанное. И верующие молчат, и атеисты. Не по их части. Мы есть - ее нет, так о чем говорить?

В самом начале этой серии стульев мастера Гамбса задан вопрос: почему существует в современной культуре "табу" на смерть, почему о ней молчат?
Что находится за словом "молчат" длинно и довольно подробно рассказано в целой серии постов. К которым не так много комментариев. Которое - оказывается - почему-то трудно читать. Которые проще пропустить, они скучные. Тема вымолчана.

Источник в ЖЖ автора с комментариями и обсуждениями:

Комментариев нет:

Отправить комментарий